Взаимные исторические претензии КНДР и Японии : Mutual historical accusations between the DPRK and Japan

• Main Author: Дьячков Илья Владимирович
• Format: Report
• Language: unknown
• Published: Японские исследования 2021
• Subjects: женщины для утешения; историческая память; КНДР; северокорейско-японские отношения; Токто; проблема похищенных; Япония; abductions issue; collective memory; comfort women; DPRK; Japan; relations between North Korea and Japan; Tokto; Major Point; Крайн*
• Online Access: https://dx.doi.org/10.24412/2500-2872-2021-2-78-91; https://cyberleninka.ru/article/n/vzaimnye-istoricheskie-pretenzii-kndr-i-yaponii

Специфической чертой международных отношений в Северо-Восточной Азии является обострённое внимание к проблемам общей истории и коллективной памяти. За последние 70 лет Токио и Пхеньяну так и не удалось установить официальные связи, и одной из основных причин стали исторические претензии. После освобождения и разделения Кореи Япония и КНДР оказались в разных военно-политических «лагерях», что усугубило неприязнь бывшей колонии к бывшей метрополии. Переговоры по нормализации в 1990-е гг. изначально шли не слишком гладко из-за трудности согласования вопросов об извинениях и компенсациях за колониальную эпоху. Долгожданные встречи лидеров двух государств в начале 2000-х гг. не принесли дипломатического прорыва. Японское общество оказалось возмущено признанием северокорейской стороной факта похищения японских граждан в 1970–1980 х гг., но отсутствием извинений в адрес Японии. Подтверждение давних подозрений в похищении и начатая японскими медиа кампания по политизации вопроса укрепили позиции консервативных представителей элит, которые, придя к власти, постепенно разорвали и без того не слишком прочные связи с Северной Кореей. Примечательно, что эта относительно новая проблема заняла в общественном сознании и политическом пространстве ту же нишу, которую занимают вопросы исторической памяти. Дискурс о похищенных укрепляет общественную поддержку националистов, помогает через образ внешнего врага формировать групповую политическую идентичность, а также даёт японскому обществу возможность «отдохнуть» от потока претензий со стороны бывших колоний, заняв позицию жертвы. С другими историческими проблемами этот вопрос сближают методы продвижения японской позиции (связка усилий государства и общественных организаций) и политические итоги эксплуатации эмоций. Разгорячённое общество настойчиво требует наказания внешних виновников и не принимает никакие дипломатические компромиссы (которые как раз помогли бы урегулировать вопрос), и двусторонние связи деградируют до полного разрыва. Характерен и симметричный ответ: Северная Корея сама выступает с критикой Японии, припоминая ей все накопившиеся обиды – от современных до средневековых. В Северо-Восточной Азии и без исторических осложнений хватает противоречий, грозящих обернуться военным конфликтом. Поэтому крайне настораживает, что ни союзники, ни традиционные оппоненты не могут удержаться от опасной политической эксплуатации националистических чувств. : International relations in North East Asia are particularly attuned to fluctuations of collective memory and the parties’ evolving perception of their common past. In the past 70 years Tokyo and Pyongyang have failed to establish official ties, and historical differences became a major point of contention. After Korea was liberated and later divided, Japan and the DPRK found themselves in different political ‘camps’, which exacerbated Pyongyang’s distrust of the its former oppressor. Normalization talks of the 1990s had a rough start since the parties found it difficult to settle the issues of apologies and compensations for decades of colonial rule. The long-awaited summits in the early 2000s failed to bring a diplomatic breakthrough. Japanese society was enraged at North Korea’s admission that Pyongyang was responsible for abductions of Japanese citizens in the 1970-1980s. This confirmation and the media’s efforts to politicize the issue solidified support for the nationalists, who later came to power and cut all of Japan’s loose ties with the North. In the realms of public consciousness and politics, this relatively new issue has taken the place usually reserved for matters of troubled history. The discourse on abductions helps nationalists garner support. It also contributes to forming collective political identity vis-à-vis an external enemy, and provides the public a respite from constant accusations from former colonies by letting them try on the victim’s shoes for once. More things in common with historical problems are the methods used to promote Japan’s view (a peculiar union between NGOs and the government) and their political results. The enraged public clamors for punishment for foreign perpetrators and rejects any diplomatic compromise (which would have actually helped to resolve the issue), and so the bilateral ties fall apart. North Korea’s symmetrical response is also quite symptomatic: Pyongyang now constantly criticizes Japan, bringing up all its ‘wrongdoings’ from modern times back to the Middle Ages. North East Asia is troubled enough even without historical differences, with the threat of military conflict always looming on the horizon. That is why it is very concerning to see how both allies and opponents are eager to exploit nationalistic sentiments for short-term political gain.