СОЦИОЛОГИЯ СЕВЕРНОЙ ДЕРЕВНИ: ДИАЛЕКТИКА ФОРМИРОВАНИЯ СОБСТВЕННИКА

• Main Authors: Овчинников, Олег, Бан, Татьяна
• Format: Text
• Language: unknown
• Published: Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Северный (Арктический) федеральный университет им. М.В. Ломоносова» 2014
• Subjects: РЕИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ; КООПЕРАЦИЯ; КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ; ФОРМЫ СОБСТВЕННОСТИ; ЭФФЕКТИВНОСТЬ; АГРАРНАЯ ПОЛИТИКА; Bourgeois; Locke; Arkhangelsk; Архангельск*
• Online Access: http://cyberleninka.ru/article/n/sotsiologiya-severnoy-derevni-dialektika-formirovaniya-sobstvennika; http://cyberleninka.ru/article_covers/15712245.png

Проблема формирования собственника в сельском хозяйстве уходит глубокими корнями в процессы, развернувшиеся в ходе ранней буржуазной революции XVII века в Англии, в которой крестьянство было основной движущей силой. Именно тогда философ Д. Локк дал теоретическое обоснование собственности на землю как триединого понятия: жизнь, свобода, имущество. С этого статуса и началось формирование социальной роли фермера в англо-саксонской цивилизации. И в настоящее время агрохолдинги в кооперации с фермерами сформировали современную социально-экономическую структуру. Россия как «догоняющая цивилизация» шла к фермеризации через реформы Александра II, П. Столыпина, идеалы Великой русской революции 1917 года, где главной движущей силой было крестьянство, расколотое на идеалы частной или общинной формы собственности на землю. Коллективизация 30-х годов ХХ века закрыла вариант фермеризации и дала ресурс для индустриализации. Однако «ничья» собственность на землю резко снизила мотивацию к высокопроизводительному труду. И даже в 70-е годы ХХ века производительность труда в сельском хозяйстве СССР была в 4-5 раз ниже, чем в США. Срочная, в течение года, расколлективизация в 1992 году привела к тотальному разрушению всех основ крестьянской жизни. Так, в Архангельской области производство зерна в настоящее время по сравнению с 1990 годом уменьшилось в 20 раз, мяса в два раза, молока в три. В собственности крестьян земельные доли составляют 283 тыс. га, но почти 90 % не востребованы. Крестьянские фермерские хозяйства, на которые делала ставку ельцинская элита, сегодня в области производят 4 % картофеля, 0,3 % овощей, 10 % молока, 4 % мяса. И как в Архангельской области, так и в целом по России у сельского населения случилась сильная внутренняя депрессия, т. к. мечты о собственном эффективном хозяйстве рухнули навсегда. 40 млн га пашни в стране из имеющихся130 заброшено. До 20 млн чел. в личных подсобных хозяйствах и дачных участках с лопатой в руках добывают себе средства на пропитание. И остается один вопрос: «Не прошло ли сельское хозяйство России критическую точку невозврата к эффективному собственнику на земле?» The problem of forming the owner in agriculture is deeply rooted in the processes dating back to the early bourgeois revolution in England in the 17th century, the peasantry being its main driving force. At that time, philosopher John Locke gave the theoretical substantiation for the ownership of land as a triune concept: Life, Liberty and Property. In was this status that initiated the establishment of the farmer’s social position in the Anglo-Saxon world. Nowadays, large agriculture companies in association with farmers have formed the modern socioeconomic structure. Trying to catch-up, Russia took a long way to farming through the reforms of Alexander II and P. Stolypin as well as the ideals of the Russian Revolution of 1917, with peasantry being the main driving force. The peasantry was divided: some adhered to the private while others to the common ownership of land. Collectivization of the 1930s put an end to the farming option and promoted industrialization. At the same time, “nobody’s land” discouraged people from working hard. Even in the 1970s, workforce productivity in agriculture in the USSR was 4-5 times lower than that in the USA. The urgent (during one year) decollectivization in 1992 destroyed the whole basis of the Soviet agriculture. Thus, nowadays the Arkhangelsk Region produces20 times less grain, 2 times less meat and 3 times less milk than in1990. Peasants own 283,000 ha ofland but nearly 90 % of it is not used. The farms, which Yeltsin elite counted on, nowadays produce only4 % of potatoes, 0.3 % of vegetables, 10 % of milk and 4 % of meat. Both in the Arkhangelsk Region and in the rest of Russia, rural workers fell into a deep depression, as their dreams of productive farming were shattered. 40 out of 130 million ha of arable land in our country are abandoned. Up to 20 million people earn their daily bread by cultivating their household and countryside plots. Only one question is left: Has Russian agriculture passed the point of no return to the efficient landowner?