Служилые люди Берёзова в конце XVI – первой трети XVII века: источники формирования и состав гарнизона : Service class people of Berezov at the end of 16th and the first third of the 17th century: sources of formation and structure of the garrison

• Main Author: Солодкин, Яков Григорьевич
• Format: Report
• Language: Russian
• Published: Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого 2017
• Subjects: Берёзов; гарнизон Берёзова; служилые люди; атаманы; казаки; «иноземцы»; ссыльные; окладные книги 1620-х гг.; Berezov; Berezov garrison; service class people; atamans; cossacks; foreigners; exiled; 1620s tax records; samoyed*; Siberia
• Online Access: https://dx.doi.org/10.18721/jhss.8401; https://human.spbstu.ru/article/2017.30.1/

Целью статьи является определение способов формирования гарнизона Берёзова на раннем этапе его истории, т. е. в условиях российской колонизации Северного Приобья. Использованы комплексный и системный методы исследования с тем, чтобы максимально полно учесть показания источников, отражающих пути складывания гарнизона города близ устья Северной Сосьвы со времени его основания до конца 1620-х гг., принимая во внимание фрагментарность соответствующих документальных данных. Гарнизон Берёзова в течение трех первых десятилетий своего существования включал в себя казаков (они составляли подавляющее большинство служилых людей) и «иноземцев» – «литву», немцев и черкасов, многие из которых были ссыльными. Казаков же (а их, как и впоследствии, насчитывалось около 300 человек) при основании города в 1593 г. «прибрали» в Москве, Коломне и Переславле-Рязанском. Судя по прозвищам, в 1620-х гг. свыше десятка березовских казаков являлись выходцами из центральных и северных уездов европейской части России; некоторые из этих служилых ранее проживали на реке Вымь. Донцы во главе с атаманами И. Аргуновым и Я. Чермным попали в Берёзов в 1596 г. (направлены с «Руси» для подавления восстания остяков и самоедов), а не в 1607 г., как иногда считается. Позднее ряды гарнизона Берёзова, численность которого сокращалась за счет умерших, погибших и беглых, пополнялись в основном принятыми на вакантные места родственниками казаков, что со временем привело к образованию служилых «династий». Материалы статьи могут найти применение в исследованиях по истории военно-служилого населения Западной Сибири в рассматриваемый период, в обобщающих трудах и лекционных курсах, посвященных судьбам казачества в конце XVI – первой трети XVII в. : The purpose of this article is to determine the ways of formation of the Berezov garrison at an early stage of its history, i.e., in the conditions of Russian colonization of the Northern Ob region. We have used comprehensive and systematic research methods to comprehensively consider the testimony of the sources that reflect the ways of formation of the garrison town near the mouth of the Northern Sosva since the town’s foundation to the end of the 1620s, taking into account the fragmentary nature of the corresponding documentary data. During the first three decades of its existence, the Berezov garrison included the Cossacks (who formed the vast majority of the service class people) and the “foreigners”, the “Lithuanians”, Germans and Cherkassians, many of whom were exiled; the Cossacks (of whom there were, the same as later on, about three hundred) were ‘recruited’ at the time of the city’s founding in 1593 in Moscow, Kolomna and Pereslavl-Ryazansky. Judging by the nicknames, more than a dozen of Berezov Cossacks of the 1620s were natives of the Central and Northern districts of European Russia; some of these servicemen had previously lived on Vym. The Don Cossacks, led by atamans Argunov and Chermny, first came to Berezov in 1596, sent from Russia to suppress the revolt of the Ostyaks and the Samoyeds (not in 1607, as is sometimes believed). Later, the ranks of the Berezov garrison, decreasing because of the dead, the perished in battle and the runaways, were replenished by new recruits, primarily relatives of the Cossacks, which eventually led to the formation of service class “dynasties”. The findings and observations made can be used in studies on the history of the military service of the population of Western Siberia in the period under review, in general works and lecture courses dedicated to the fate of the Cossacks in the end of the 16th and the first third of the 17th century.