Мотив оживления покойника в севернорусских поминальных причитаниях: текст и обрядовый контекст

• Main Author: АЛЕКСЕЕВСКИЙ МИХАИЛ ДМИТРИЕВИЧ
• Format: Text
• Language: unknown
• Published: Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) Российской академии наук 2007
• Subjects: RITUAL CULTURE,RITUAL FOLKLORE,LAMENTATIONS,FUNERAL RITUALS,RUSSIAN,VISITOR,FORMULA OF THE IMPOSSIBLE,FOLK MAGIC,WEDDING CEREMONIES,ORPHAN,RUSSIAN NORTH,RITUAL,DEAD,FEAST,RITUAL FOOD,VERBAL MAGIC,INTERDICTIONS,SPELLS,ОБРЯДОВАЯ КУЛЬТУРА,ОБРЯДОВЫЙ ФОЛЬКЛОР,ПРИЧИТАНИЯ,ПОХОРОННЫЕ ОБРЯДЫ,РУССКИЕ,ГОСТЬ,ФОРМУЛА НЕВОЗМОЖНОГО,НАРОДНАЯ МАГИЯ,СВАДЕБНЫЕ ОБРЯДЫ,СИРОТА,РУССКИЙ СЕВЕР,РИТУАЛ,ПОКОЙНИК,ЗАСТОЛЬЕ,ОБРЯДОВАЯ ПИЩА,ВЕРБАЛЬНАЯ МАГИЯ,ЗАПРЕТЫ,ЗАКЛИНАНИЯ; Russian North; Крайн*
• Online Access: http://cyberleninka.ru/article/n/motiv-ozhivleniya-pokoynika-v-severnorusskih-pominalnyh-prichitaniyah-tekst-i-obryadovyy-kontekst; http://cyberleninka.ru/article_covers/16498505.png

Данная работа посвящена анализу мотиву оживления покойника в поминальных причитаниях Русского Севера. Анализ этого широко распространенного, крайне устойчивого мотива в контексте прагматики похоронно-поминального ритуала позволяет опровергнуть сложившееся в науке мнение о его эмоционально-риторическом характере. Автор делает вывод о том, что использование этого мотива в поминальных причитаниях является элементом вербальной магии, направленной на то, чтобы обеспечить двустороннюю коммуникацию между миром живых и миром мертвых. Призвав покойника «ожить», вопленица может рассказать ему о своих бедах, попросить помощи, пригласить на поминальную трапезу, чтобы задобрить. В то же время этот «призыв» осмысляется традицией как потенциально опасный, поэтому, чтобы покойник, к которому обращаются в плаче, не стал представлять для угрозу для живых, причитание с мотивом оживления заканчивается обязательной формулой невозможного, декларирующей невозможность возвращения умершего. The work is devoted to the analysis of the motive of revival of a dead man in Northern Russian funeral lamentations. The analysis of this widespread, steadiest motive in the context of funeral ritual pragmatics allows the author to disprove the opinion of its emotional-rhetorical character held by scholars. The author concludes that using this motive in funeral lamentations is an element of verbal magic aimed at providing mutual communication between the world of the living and the world of the dead. Caling the dead man "to come to life", a weeper can tell him about her troubles, ask for help, invite to a funeral meal to cajole. At the same time this "appeal" is comprehended by the tradition as potentially dangerous, therefore, in order that the dead man to whom the weeping is addressed, dont become a threat for the living, lamentation containing the motive of revival ends with the obligatory formula of the impossible, declaring impossibility of returning from the dead.